Хлеб Победы. Часть 1

Продовольственный паек, будучи основой выживания бойцов, напрямую влиял на боеспособность войск. Однако его состав и нормы варьировались в зависимости от звания, рода войск, фронта и даже времени года. 

22 сентября 1941 года Народный комиссариат обороны СССР выпускает приказ за номером 312. В директиве утверждается суточная норма продовольствия для красноармейца. Она включает:

• Хлеб — 800 г (зимой 900 г); 
• Крупа — 170 г; 
• Мясо — 150 г; 
• Рыба — 100 г; 
• Жиры (сало или масло) — 30 г; 
• Сахар — 35 г; 
• Чай — 1 г; 
• Соль — 30 г. 

Как видно из разнарядки, основой рациона был хлеб, который, как известно, всему голова — и эта пословица была верна на сто процентов. Именно хлеб, даже самого худшего качества, спасал от голода и давал силы идти в бой. Все же остальное варьировалось в разной степени между приказом и реальностью, а нормы часто нарушались. В условиях отступления 1941–1942 годов снабжение становилось хаотичным. В воспоминаниях ветеранов 62-й армии, героически сражавшейся под Сталинградом, встречаются такие фрагменты: «В Сталинграде хлеб выдавали по 300 граммов, а мясо заменяли кониной. Но даже это было редкостью — варили суп из лебеды» (из сборника «Голоса войны», 2005).

Офицерский паек предполагал некую привилегированность и был более солидным по комплектации. Усиленный рацион офицеров включал хлеб — 900 г; консервы — 75 г; сливочное масло — 20 г; папиросы — 20 штук. Но опять же, это было на бумаге. А в конечном итоге все решалось как успехами в общем снабжении того или иного подразделения и порядочностью самого офицерского состава, который часто отказывался от отдельного «командирского котла», деля доппаек со своими солдатами. 

Разнился паек не только от рядового к офицеру, но и зависел от рода войск. 

Так, паек пехоты можно было смело назвать — минимализм выживания. Пехотинцы, составлявшие основу армии, чаще всего сталкивались с нехваткой еды. Летом 1942 года нормы мяса для них сократили до 100 г. В дневнике бойца Василия Кузнецова (ЦАМО, фонд 217) записано: «Три дня ели только сухари с кипятком. В роте начались обмороки». 

Усиленный рацион по разнарядке должны были получать летчики и танкисты. Например, летчикам полагались шоколад, фруктовые консервы и витамин C. Танкист Александр Боднарь в мемуарах «Стальная гвардия» (1978) писал: «После боя нам выдавали спирт — 100 грамм. Это и лекарство, и калории». По факту все решалось, как и везде — выдавали то, что есть в наличии.  Разведчики и партизаны, действовавшие в тылу врага, часто полагались на собственный «сухой паек»: сухари, сало, концентраты. В партизанских письмах того времени можно встретить такие строки: «Делим одну банку тушенки на пятерых. Зато когда захватываем немецкий склад — пируем!».

Влияла на солдатский рацион и фронтовая география. На Ленинградском фронте в 1941–1943 годах солдаты получали 500 г хлеба в день, но он на 40% состоял из целлюлозы. И пронзительные строки Ольги Берггольц о блокадном хлебе: «О, мы познали в декабре — не зря «священным даром» назван обычный хлеб, и тяжкий грех — хотя бы крошку бросить наземь: таким людским страданьем он, такой большой любовью братской для нас отныне освящен, наш хлеб насущный, ленинградский», — были верны не только для жителей осажденного Ленинграда, но и для тех, кто кровью и жизнями прорывал смертельное кольцо вокруг города. 

На Дальнем Востоке, где дислоцировались войска для противостояния Японии, основой рациона был рис, а не ржаной хлеб. Ветераны вспоминали, как непривычная еда вызывала насмешки: «Мы же не самураи!» (сборник «От Волги до Хингана», 1985). 

После открытия ленд-лиза в 1943 году на Украине и в Белоруссии в рацион уже наступающей армии добавились американская тушенка, яичный порошок и сухое молоко. В лейтенантской прозе можно часто встретить упоминания о том, что такая тушенка спасла «не один живот».   

Согласно отчету Госкомитета обороны (1944), через ленд-лиз в СССР поступило: 

• Мясные консервы — 665 000 тонн; 
• Сливочное масло — 78 000 тонн; 
• Сахар — 672 000 тонн; 
• Сухое молоко — 330 000 тонн. 

Американская тушенка стала легендой. Ее прозвали «вторым фронтом» за калорийность. Солдатские частушки того времени отразили отношение к поставкам союзников: 

«Немец бомбит, немец рушит, 

А мы едим «Студебеккер» с тушей!» 

Яичный порошок, напротив, часто критиковали. В мемуарах «Дорога на Берлин» (Евгений Носов) описан курьез: «Из порошка пытались вывести цыплят — думали, это замороженные яйца»*. 

Шоколадные плитки Hershey’s и жевательная резинка стали символами западной помощи. Летчик-ас Покрышкин писал: «Шоколад спас мне жизнь — в воздухе некогда есть, а глюкоза бодрит». 

При скудности пайка, а порой и вовсе его отсутствии, солдаты и мирные жители вынуждены были использовать нетрадиционные источники питания и знаменитую русскую смекалку. В блокадном Ленинграде хлеб выпекали с добавлением целлюлозы, овсяной шелухи и даже хвои. Ветеран-артиллерист Николай Зайцев в интервью проекту «Я помню» (2012) рассказывал: «В 1942 году под Ржевом ели суп из крапивы и лебеды. Иногда попадались грибы — тогда праздник был». 

На Карельском фронте бойцы собирали морошку и клюкву, чтобы бороться с цингой, а в степях Украины добавляли в рацион дикий лук и чеснок. В воспоминаниях танкиста Алексея Иваненко упоминается даже использование мяса ворон: «Поймать было трудно, но голод не тетка» («Огненная дуга», 1983). 

Солдатский паек времен Великой Отечественной — это не просто набор продуктов, а символ стойкости и смекалки советского народа. Несмотря на все трудности, система снабжения Красной армии смогла обеспечить победу, а полевые кухни стали очагами надежды в условиях адского огня. Война — это не только свинец. Это еще и хлебный сухарь, который делят на всех. 

Фото на главной: MiloVad / Shutterstock